И такое вот зеркало жизни Литературная газета | Ильмира Болотян Российско-польская лента «Семена» (режиссёр Кшиштоф Копчински) стала одним из призёров смотра В продолжение семи дней на двух «продвинутых» столичных площадках – в «Театре.doc» и «Актовом зале» – проходил третий по счету «Кинотеатр.doc» – «фестиваль действительного кино». И если первый подобный кинофорум возник как альтернатива «возрождённому» отечественному кинопроизводству, а второй – дал критикам повод говорить о «новой натуральной школе», то нынешний показ начался с обращения организаторов за помощью. За три года условно названное ими «действительное» кино успело стать модным, превратилось в бренд, штампы оказались сформированы быстрее, чем было отрефлексировано само явление. Фильмы, которые на первый взгляд могли существовать только в маргинальном пространстве, вдруг оказались в Каннах, на «Кинотавре», «Киношоке». Организаторы не скрывали, что в программе на самом деле мало достойных фильмов, и призывали зрителей не развлекаться, а сотрудничать: вместе искать новые смыслы и свежие идеи. О том, состоялось ожидаемое сотрудничество или нет, можно будет судить, наверное, по итогам следующего фестиваля. Фильмы же этого смотра поразительно схожи по приёмам. Это прежде всего наблюдение и отсутствие авторской позиции. Ярко выраженные в картине-победителе прошлого года – «Девочках» Валерии Гай Германики, они были поддержаны и отработаны молодыми документалистами, среди которых оказались и постоянные участники фестиваля. На фоне затянутых и невнятных фильмов выгодно отличались те, где хоть как-то подумали о зрителе. Провокация как приём – ещё одно отличие «действительного» кино. Вот, например, как начинается «Бес» Александра Малинина, награждённый специальным призом фестиваля «За дерзость художественных решений». Матёрый мужик харкает кровью около тубдиспансера. Ясно, болен туберкулёзом. Дальше – точат нож, связанная собака. Её грустная морда крупным планом. Ясно, сейчас собачку зарежут. Первая реакция зрителей, особенно любителей животных, – возмущение, отказ от дальнейшего просмотра. Но, собственно, само убийство не показано. Дальше, как и в фильме Малинина прошлого года «А с детьми – шестеро», – о родителях-наркоманах и их детях, – совсем другие картины, семейные и по-своему симпатичные. Жена Беса с младенцем на руках варит «борщик», Бес учит своего старшенького пить чифирь, весь в тюремных наколках, он купает свою маленькую дочку в тазу, долго укачивает её на руках... Однако сцена с собакой не даёт покоя, вокруг героя режиссёром с самого начала сформировано поле опасности. И когда к нему в гости приходит местный дурачок, чтобы «заказать» своего папашу, поневоле поддаёшься на провокацию: а вдруг и правда здесь на глазах планируется убийство? (Фактически так оно и выглядит.) А Бес всего-навсего лечится мясом собак от туберкулёза, о чём отдельно сообщается в титре где-то в середине фильма. Так «действительное» кино превращает зрителя в заядлого вуайера, готового воспринять то, что ему показывают, на самом низовом уровне своего восприятия. Зритель видит в Бесе «убийцу» только потому, что так спланировал режиссёр. Несмотря на идеально просчитанную реакцию, от картины всё же остаётся ощущение нестройности, нерассчитанности. Это, скорее, материалы к фильму, галерея портретов. Сцена местной дискотеки, где отрывается сын Беса, вообще тянет на отдельный номер и ничего не добавляет в восприятии героя. Ещё одна провокация хорошо сработала в фильме «Идиот» Юлии Панасенко и Светы Стрельниковой (приз телеканала «24 ДОК»). Сначала авторы показывают нам человека, заведомо обречённого на сочувствие: несчастный случай в детстве, жизнь в очень закрытом интернате, куда его засадила спившаяся мать, побег, жизнь на улице и страшный диагноз, который не даёт ему существовать как нормальному человеку. «Идиот» хочет с помощью суда восстановить свою дееспособность, посещает синагогу и даже получает оттуда помощь, назвавшись Френкелем. Суд постоянно откладывается… Но вот этого же человека мы видим в гей-клубе – единственном месте, где, по его словам, он «чувствует себя в своей тарелке», где его принимают таким, какой он есть. Дальше – его мать доказывает режиссёрам (а попутно – зрителям), что её сын действительно «идиот», да ещё (дама понижает голос)… гомосексуалист. Таким образом, фильм из истории о том, как из человека сделали «идиота», превращается в историю «идиота»-гомосексуалиста, пытающегося доказать свою состоятельность по всем пунктам. Фильм «Гербарий» Натальи Мещаниновой ни провокацией, ни какими-то особыми экспериментальными приёмами не отличается, однако именно он получил один из призов фестиваля «За лёгкость и деликатность там, где это очень трудно». Сюжет – конкурс красоты в доме престарелых. Казалось бы, предсказуемая история, знакомая фактура, но вся прелесть – в величии замысла. Со зрителем здесь не играют, к нему выходят с открытым забралом, объявляют тему, и зритель понимает, что сейчас ему покажут не безделушку. Старость на пороге смерти, красивая старость, безобразная… Браться за высокое и вечное – опасный путь для молодого автора и более сложный, чем зарисовки реальности, однако всегда – более выигрышный. Идеальным примером здесь выступает фильм Алины Рудницкой «Гражданское состояние» (приз «За самое легкомысленное высказывание о вечном и верность духу классического документального кино»). Режиссёр, по сути, сделала те же самые зарисовки будней, выбрав площадкой один из ЗАГСов: старушка пришла оформлять развод; супруги тут же, на месте, выясняют отношения; доведённый бюрократией мужчина, вспылив, хлопает дверью; сочетаются браком молодые пары, счастливые и не очень; оформляют свидетельства о смерти… Однако помещённые в контекст тех самых гражданских состояний: регистрации – развода, смерти, – эти маленькие человеческие истории приобретают поистине глобальное значение. Верность духу классического документального кино автора здесь не подвела. «За следование русской классической традиции» был награждён также игровой фильм «Москва» Бакура Бакурадзе и Дмитрия Мамулия. Здесь быт гастарбайтеров и их семей, ютящихся в тесных общежитиях, контрастирует с по-настоящему нарядной и богатой столицей. Картины двух непересекающихся миров, рабочие – как инородные элементы на фоне целующихся парочек, панков, беззаботных скейтбордистов, дорогих машин и рекламных билбордов, социальная составляющая (по сюжету героям не платят за работу вот уже несколько месяцев) и как финал – лысые головы скинхедов, окружающие заблудившегося в Москве паренька, плохо говорящего по-русски. Несмотря на то что фильм снят в документальной манере, он, пожалуй, единственный отвечал девизу фестиваля этого года – «Помни, что ты художник». Это как раз тот случай, где искусство эстетизирует жизнь. Возвращение к традициям так или иначе наблюдается даже у тех авторов, которые поначалу представляли «предавангард» «действительного» кино. «Мальчики» Валерии Гай Германики продолжают начатую режиссёром в фильмах «Сёстры» и «Девочки» линию полного погружения автора в жизнь своих героев, однако в них поток выхваченных из будней картин сменился внятной, выстроенной историей о двух братьях, которых не живущий с ними отец-цыган пытается увезти от матери-алкоголички в интернат. Малолетних хулиганов это, конечно, не устраивает. Отец увозит их к родственникам-цыганам, но и здесь плохо. Хочется домой. А дома у этих мальчиков нет. Там – грязь и пьянющая мать с фингалом. Бытовая история о неблагополучии к финалу оформляется в притчу, однако ей не хватает взгляда «над ситуацией». Большинство остальных фильмов фестиваля – внятные и невнятные зарисовки о людях – занятных, сумасшедших, обычных и не очень. Внеконкурсный показ, по словам организаторов, вообще представил фильмы режиссёров, которые пока не научились оформлять интересный материал в полноценные картины. В целом же молодые документалисты из двух позиций – искусство как зеркало жизни и искусство как средство воздействия и изменения окружающей действительности – однозначно выбирают первую в отличие от западных режиссёров, представленных в международной программе. «Действительное» кино, в своём рвении достигающее нетронутых пластов жизни, существует пока как вещь в себе. Однако независимо мыслящая документалистика всегда оказывала влияние на игровой кинематограф, выдвигала свои критерии требований к экранному реализму. В случае с «Кинотеатром.doc» говорить о каком-то противостоянии или существенном влиянии на отечественное кино пока не приходится. В этом отношении более удачно складываются дела у «Новой драмы», популярные режиссёры и драматурги которой плавно перешли в кинопроизводство. Осознавая это, организаторы фестиваля открещиваются от быстрых побед в пользу «смиренного ученичества». «В скромности и труде куда больше смысла и достоинства…» – взяв рубеж официально признанного андеграунда, «действительное» кино начинает осваивать мастерство.